Глава 2. Софья — Укус судьбы. Софья

Я стояла в центре кабинета, и, выпучив глаза, смотрела на Матвея. От страха во рту пересохло, сердце долбилось в груди так больно, что вздохнуть было невозможно. Животный ужас охватил весь организм и парализовал способность думать настолько, что я пропустила мимо ушей его вопросы. Да и сказать ничего не смогла бы. Я потеряла дар речи. От переработки и стрессов схожу с ума. Это точно! Мне чудилось, что я опять проживаю прошлый день.

– Дерьмо собачье! – вспыхнул Матвей. – Детский лепет. Как тебя наказать, я пока не придумал, – улыбнулся он.

А дальше все происходило, как в кино, которое смотришь не один раз. Я знала, что через секунду он возьмет мою руку. Но внезапно, словно загипнотизированный, гордый и надменный руководитель встал передо мной на колени и начал целовать ее с лихорадочной страстью.

Я отпрянула от Матвея с расширенными от ужаса глазами, забилась в угол кабинета, выставив вперед руки:

– Вы в своем уме?!

– П-прости, – растерялся он, вскакивая и пытаясь собраться с мыслями. – Не знаю, что на меня нашло, – стал оправдываться диктатор, стараясь не смотреть в мою сторону. Он был настолько шокирован собственным поступком, что впервые потерял всю свою спесь и самоуверенность. Воцарилась гробовая тишина

– Надеюсь, ты не хочешь пустить нашу компанию по миру? – бесцветным голосом начал он и снова запнулся. – Софья, возможно, ты устала? Давно не была в отпуске, – перешел на шепот, растерянно приближаясь ко мне. – Присядь, пожалуйста. Хочешь кофе? – Матвей услужливо подвинул стул, на который я брякнулась в немом изумлении. Господи, не дай мне сдохнуть, чтобы понять, что происходит!

Он выскочил из кабинета с такой скоростью, что я не успела ничего сказать.

– Ты обиделась на меня? – поинтересовался он, вернувшись и присаживаясь поближе, и беспомощно начал мять руки, таращась на мою грудь.

– У меня нога болит, – выдохнула я, чтобы хоть чем-то заполнить молчание.

Коротко рассказала, как на остановке меня цапнул придурок.

– Какой урод мог это сделать!? Разорвал бы его на части, если бы встретил, – взвился он, дотрагиваясь до меня дрожащими руками.

Внутри вся холодея, я следила за его движениями как кролик за удавом.

– Я умею делать массаж, боль как рукой снимет, – предложил Матвей, снимая пиджак.

Поперхнувшись слюной, я испуганно прижала руки к груди.

– Ты плохо спала и мало отдыхаешь, – продолжил он и опять внезапно замолчал. – Меня почему-то трясет от желания, – вымученно выдавил этот фашист. – Я так хочу тебя, что еле сдерживаюсь.

Вошла секретарша, поставила рядом со мной чашку с ароматным кофе, хрустальную сахарницу и тарелку с какими-то вкусностями.

– Еще что-нибудь, Матвей Борисович? – спросила Люда, скосив глаза на то, как близко мы сидим друг к другу.

– Нет, ты свободна, – деревянным голосом вымолвил он, чтобы чем-то заняться и отвлечь себя, схватил ложку, начав размешивать сахар. – Бросил пару кусков, а как ты любишь?

– Все нормально, – пролепетала я, стараясь отодвинуться подальше. – Вы что-то говорили об увольнении. Я действительно заработалась и устала, забыла о сроках отправки документов. Но мы опоздали совсем чуть-чуть, и я разрулила ситуацию.

Напряжение достигло такой силы, что мой руководитель вскочил и прошелся по кабинету, но снова вернулся и остановился за моей спиной. Почувствовав, как он тяжело дышит, я вспомнила, что это уже тоже, кажется, было. Вчера? Или «вчера» – это сегодня?

– Я тебе нравлюсь? – хриплым голосом спросил он, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Завтра можешь взять отгул на пару дней. Если хочешь, поедем на выходных за город.

– У меня много работы, – краснея как девочка, я сделала попытку выбраться из кабинета. – Матвей Борисович, простите, мне нужно в туалет, – я выбежала, не слушая его, и ринулась к откидному календарю, висевшему в центре офиса. Потом бросилась к компьютерам коллег. У всех стояла вчерашняя дата. Меня каким-то образом зашвырнуло в прошлый день. И сейчас шеф ведет себя, как конченый придурок. Он меня хотел как собака и вел себя неадекватно.

Но в том «вчера», которое я помню, всего этого не было. Значит, будущее по какой-то причине поменялось? А если это так, почему боюсь?

Я оглянулась. Сотрудники компании работали, каждый был погружен в свои дела и проекты, никто не обращал на меня внимания. Вот сидит Олег в потертом свитере, он живет с мамой и одевается странно. А чуть дальше Света с выжженными волосами: вместо работы щебечет с поклонником по телефону. Все эти мелочи повторялись изо дня в день, заметить разницу в событиях было сложно. Серые офисные будни стирали границы между сутками, превращая жизнь в одну полосу под названием «работа».

Господи, но ведь изверг теперь бегает передо мной на задних лапках! Я возликовала, поняв, что кто-то сверху стукнул жезлом и восстановил справедливость. Этот эксплуататор понял, что ведет себя бесчеловечно. И почему я от массажа отказалась? Дурочка. Внезапно мое настроение поднялось до небес. Даже если я спятила, какое счастье, что именно таким вот необычным способом.

– Чего стоишь и мечтаешь? – обратилась ко мне Ольга, коллега и ближайшая подруга. – Обедать пора, идешь со мной?

– Хочу есть, готова слопать двадцать слонов! – воскликнула я. – Жизнь – прекрасная штука! – Ольга посмотрела на меня с улыбкой:

– Ты влюбилась? – поинтересовалась она. – Завидую белой завистью. С этой работой чокнуться можно, никакой личной жизни. Я уже забыла, когда в последний раз обнимала мужчину.

– Нет уж, – мотнула я головой. – Теперь все будет иначе. Пусть он меня обнимает, а я еще подумаю.

– Ты о ком это? – любопытное лицо подруги остудило мое желание откровенничать. Рассказывать о том, что происходит, не стану.

Проучу негодяя: я мысленно потерла руки. Он у меня еще попляшет. После обеда надо проверить, не чудится ли все это от усталости? Возможно, мозг я все-таки простудила.

К концу рабочего дня я торчала у его кабинета, чтобы улучить момент и под благовидным предлогом попасть на прием.

– У себя? – спросил Люду пожилой мужчина, он держал в руке пухлую папку с документами и почему-то был мрачным.

Финансовый директор Игорь Николаевич Преображенский собственной персоной. Единственный человек, на которого Матвей никогда не кричал и с которым разговаривал в уважительном тоне.

– Можно мне с вами прошмыгнуть? Нужно срочно поставить подпись. Буквально минута, и все.

– Софья, красава ты ненаглядная, – улыбнулся он, потирая свой заросший подбородок. – Тебе все можно. Боишься небось и за моей спиной хочешь спрятаться от Зевса?

– Точно! – с жаром подтвердила я. – Утром выгнать грозился. Спасибо, Игорь Николаевич! Я быстро!

– Проходи, конечно, – он, довольный, открыл дверь, пропуская меня вперед. Для отвода глаз я прихватила какие-то пустяковые документы, которые могла передать на подпись через секретаря.

– Матвей Борисович, забыла занести, завизируйте, это срочно, – я ринулась в его сторону, и тут опять сработали чудеса. Увидев меня, он побледнел, бросился влево, пытаясь скрыться за спиной Преображенского. Это выглядело настолько смешно и комично, что даже финансовый директор удивленно крякнул.

– С тобой все в порядке, Матвей?

– С утра голова раскалывается, – процедил он, настороженно следя за моими перемещениями. – Положи все на стол, возьмешь потом у Люды.

Я вышла с бьющимся сердцем. Он тоже что-то чувствует! И он меня боится! Вот потеха. Мне хотелось сплясать лезгинку, сняв проклятые офисные туфли на каблуках. Или залихватски отбить чечетку. Теперь я Том, а ты – Джерри. Господи, спасибо тебе! Я не верила в силу всевышнего, но завтра же пойду в церковь, куплю самую толстую свечку и вставлю ему в одно место!

Замечтавшись, я чуть не растянулась рядом со столом, споткнувшись о коробку с канцтоварами.

– Ты сегодня ничего странного не замечала? – проходя мимо секретаря, поинтересовалась я.

– Наш тигр какой-то нервный и встревоженный. Видно, очередная красотка не дала вчера, – рассмеялась она, сдувая свои кудряшки с глаз. – Дерганый. Обычно просто наезжает, а сегодня его какая-то муха укусила. Почему ты спрашиваешь? – подозрительно уставилась на меня Люда.

– Я тоже заметила это, решила сверить ощущения. Во сколько он уходит с работы?

– Смеешься?! Сидит тут до упора. Иногда я торчу с ним до полуночи, поднося то чай, то кофе. Надо уволиться, муж скоро из дома выгонит, да зарплата держит. Сама знаешь, платят здесь неплохо.

Я выждала, пока офис покинут все сотрудники, включая трудолюбивую пчелку Люду, и вальяжно уселась на ее место. Часы показывали одиннадцать вечера. Плевать на усталость и голод. Поискав в сумке плитку шоколада, я лениво сжевала ее и вытащила книжку. Когда-нибудь он выползет оттуда.

В половине двенадцатого ночи Матвей наконец-то нарисовался в дверях своего кабинета. Увидев меня, он замер, стараясь скрыть удивление.

– Привет, – фамильярно махнула я рукой. – Ты, кажется, предлагал поехать куда-то на выходных. Я подумала и решила согласиться, – совсем обнаглев, я перешла на «ты», чувствуя, что вообще перестала его бояться. – Чего молчишь, предложение в силе? – напирала я.

Он молчал, напряженно разглядывая меня и в конце концов выдал:

– Я, кажется, заработался совсем и забыл, о чем мы говорили, – соврал он не моргнув глазом.

Ах вот как, гневно подумала я, сжимая кулаки. В кусты решил сбежать? Не получится.

– Иди сюда, – не терпящим возвращения тоном приказала я.

Он поставил черный портфель на пол и медленно подошел ко мне, облизывая сухие от волнения губы. Его взгляд был мутным и блуждающим.

На минуту жалость кольнула мое сердце, но я отогнала эти позорные сопли.

– Я хочу, чтобы ты разделся. Полностью, – уточнила я, видя, как он зеленеет, завороженно глядя на меня.

Затаив дыхание, я буравила его взглядом. Ну давай же, чудо. Работай.

Матвей постоял минуту, прислушиваясь к чему-то, и стал снимать с себя брюки.